Ты знаешь, Боже, всё – всю сердца сокровенность,
Что прячу часто в нём и от других таю.
Тебе видны легко печаль и сокрушённость,
Что ненавижу им, и всё, что им люблю.
Перед Тобою я, как будто на ладони;
И сердца лабиринт в Твоих очах открыт.
Ты видишь с высоты, когда вдруг сердце стонет;
И как я, за грехи, в нём глубже прячу стыд.
Мне сердце словно сейф: закрытый и секретный.
К нему ключи, другим, непросто подобрать.
Но для Тебя, Господь, код сердца - незапретный.
Что в сердце я храню, Ты можешь наблюдать.
Не скрою от Тебя, моих желаний, список.
Под мерный стук в груди, возносит лист к Тебе.
Заносятся мечты Твоей рукою в свиток,
Где просто прочитать про всё в моей судьбе.
Когда оставит дух сердечное строенье,
Я верю, понесёшь, Ты душу в вечный дом.
Что в сердце от Земли – уйдёт навек в забвенье.
Останется лишь то, что связано с Христом.
Перед Тобою я, как будто на ладони;
И сердца лабиринт в Твоих очах открыт.
Ты видишь с высоты, что сквозь сердца проходит.
Тобою, мой Господь, никто не позабыт.
Вячеслав Переверзев,
USA
Родился в Украине, на Донбассе, г. Горловка. Другой сайт: http://stihi.ru/avtor/slavyan68
Прочитано 3966 раз. Голосов 2. Средняя оценка: 5
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Оцените произведение:
(после оценки вы также сможете оставить отзыв)
2) Огненная любовь вечного несгорания. 2002г. - Сергей Дегтярь Это второе стихотворение, посвящённое Ирине Григорьевой. Оно является как бы продолжением первого стихотворения "Красавица и Чудовище", но уже даёт знать о себе как о серьёзном в намерении и чувствах авторе. Платоническая любовь начинала показывать и проявлять свои чувства и одновременно звала объект к взаимным целям в жизни и пути служения. Ей было 27-28 лет и меня удивляло, почему она до сих пор ни за кого не вышла замуж. Я думал о ней как о самом святом человеке, с которым хочу разделить свою судьбу, но, она не проявляла ко мне ни малейшей заинтересованности. Церковь была большая (приблизительно 400 чел.) и люди в основном не знали своих соприхожан. Знались только на домашних группах по районам и кварталам Луганска. Средоточием жизни была только церковь, в которой пастор играл самую важную роль в душе каждого члена общины. Я себя чувствовал чужим в церкви и не нужным. А если нужным, то только для того, чтобы сдавать десятины, посещать служения и домашние группы, покупать печенье и чай для совместных встреч. Основное внимание уделялось влиятельным бизнесменам и прославлению их деятельности; слово пастора должно было приниматься как от самого Господа Бога, спорить с которым не рекомендовалось. Тотальный контроль над сознанием, жизнь чужой волей и амбициями изматывали мою душу. Я искал своё предназначение и не видел его ни в чём. Единственное, что мне необходимо было - это добрые и взаимоискренние отношения человека с человеком, но таких людей, как правило было немного. Приходилось мне проявлять эти качества, что делало меня не совсем понятным для церковных отношений по уставу. Ирина в это время была лидером евангелизационного служения и простая человеческая простота ей видимо была противопоказана. Она носила титул важного служителя, поэтому, видимо, простые не церковные отношения её никогда не устраивали. Фальш, догматическая закостенелость, сухость и фанатичная религиозность были вполне оправданными "человеческими" качествами служителя, далёкого от своих церковных собратьев. Может я так воспринимал раньше, но, это отчуждало меня постепенно от желания служить так как проповедовали в церкви.
